На экраны выходит фильм «Райские кущи» классика нашего кино Александра Прошкина. Того самого, что снял замечательные фильмы и телесериалы «Николай Вавилов», «Холодное лето пятьдесят третьего…», «Русский бунт», «Доктор Живаго», «Чудо», «Живи и помни», «Искупление». Его новая картина основана на знаменитой пьесе Александра Вампилова «Утиная охота», в свое время экранизированной Виталием Мельниковым. В «Райских кущах» – те же герои, с теми же фамилиями, но действие происходит в наши дни и в иных обстоятельствах. Зачем и почему?

– Александр Анатольевич, в одном из наших предыдущих интервью вы мне сказали, что практически все ваши фильмы исследуют драматические коллизии ХХ века. И добавили: «Я не снимаю кино про сегодняшний день. Тем более что время нынче грязноватое, суетливое. Я его не понимаю, не нахожу в нем героя, не нахожу, кого любить». Что же заставило вас взять произведение из ХХ века и перенести его в нынешнюю пору?

– Наверное, я осознал, что уроки прошлого нас, увы, ничему не учат. Иначе не был бы у нас Сталин то кровавым злодеем, то творцом Победы, то эффективным менеджером. Чем больше мы говорим о прошлом, тем глубже оно проникает в наше настоящее, пускает в нем корни. И я понял, что надо высказаться о взаимоотношениях прошлого и настоящего. Мне показалось интересным перенести вампиловскую коллизию в сегодняшний день. Поскольку «Утиная охота» была написана Вампиловым в конце 60-х, то бытовые, социальные аспекты пьесы многим уже малопонятны. И потом, она настолько широко известна по театральным и кинопостановкам, что еще одна прилежная интерпретация вряд ли что-то могла добавить. В этом смысле моя картина – попытка диалога, переклички времен.

Но это еще и диалог кинематографических поколений. В картине Мельникова «Отпуск в сентябре» снялась блестящая обойма актеров – Олег Даль, Ирина Купченко, Наталья Гундарева, Юрий Богатырев, Евгений Леонов, – которые исчерпывающее выразили, можно даже сказать, законсервировали свое время. В диалог с ними вступила современная актерская генерация – как, например, исполнители главных ролей Евгений Цыганов и Чулпан Хаматова, имеющие, как мне кажется, право на этот диалог.

– Неизбежный вопрос: что для вас значит Вампилов?

– Важная, огромная фигура. Я его постоянно перечитываю, смотрю спектакли по его пьесам. Он принес абсолютно новый тип героя, новую интонацию, которую многие в той или иной форме используют в разных жанрах и видах искусства на протяжении десятилетий. Целый ряд картин основан на вампиловских находках – от «Полетов во сне и наяву» до недавнего фильма «Географ глобус пропил».

Несколько недель назад я был на месте гибели Вампилова, где Ангара вытекает из Байкала – мистическое, завораживающее место. Здесь отчетливее понимаешь масштаб дарования и драматизм судьбы гениального драматурга. Вот почему, помимо прочего, я старался в фильме придерживаться основных сюжетных коллизий. Мне важно было находиться в диалоге с первоисточником и поклониться своим фильмом автору.

Однако получилось так, что наследницы Вампилова сначала с энтузиазмом отнеслись к идее, но когда они увидели, что это не прямая, а вольная экранизация пьесы, то запретили нам ставить в титры фамилию Вампилова. Я пытался с ними связываться, писал письма, чтобы они посмотрели готовую картину, но безрезультатно. Тем не менее я уважаю чувства близких людей Вампилова, его вдовы и дочери, поэтому надписи, что фильм создан по мотивам его пьесы, в титрах нет. Для меня это прискорбный факт. Особенно с учетом того, что я пытался в своем фильме в полной мере передать вампиловский дух.

– Тем не менее и текстуально, и по характерам персонажей вы, как мне кажется, довольно далеко ушли от Вампилова.

– Тексты наши герои произносят другие – это естественно. Их написал молодой талантливый драматург Александр Родионов. Было бы бессовестно напрямую приспосабливать диалоги Вампилова к сегодняшнему дню. Что касается персонажей, то они, в общем-то, те же. Действуют в иных обстоятельствах – но столь же абсурдных, как и у Вампилова. В фильме Мельникова мы не очень понимали, чем занимаются герои: какая-то контора, какое-то мало кому нужное, но все-таки дело... Для меня принципиально, что сегодня Зилов занят абсолютно бессмысленной деятельностью, которую внутри себя глубоко презирает. Примеров полно в окружающей нас жизни: расплодилось несметное количество никому не нужных фондов, контор, сайтов, газетенок, просто обслуживающих чьи-то деньги. На этом поприще и подвизается наш Зилов.

– Вампиловский герой все-таки сохранял остатки совести, а ваш выглядит более циничным.

– Люди в этой связи ссылаются на ленту Мельникова. Но мало кто ее пересматривал – все живут былыми представлениями. Поэтому у некоторых создалось ложное ощущение, что история Зилова – это чуть ли не история некоего диссидента. Но Зилов и там никакой не диссидент. Это человек, которого разрывает внутренняя ярость от того, что окружающая его серая действительность ему глубоко отвратительна.

Нынешняя ситуация выглядит несколько по-иному. Современная жизнь полна всяческих соблазнов. Сегодняшний Зилов не ноет и не жалуется – он хочет и пытается получать от жизни удовольствие. Понимает, что запрограммирован на большее, что в нем есть масштаб и энергия. Но в ситуации тотального приспособленчества и конформизма его дарования остаются невостребованными. Каждый раз, идя на сделку с совестью, он говорит себе: сегодня я это сделаю, а завтра заживу иначе. Но это самообман. История начинается с маленького компромисса, когда он от своих хозяев получает полувзятку, которая его закабаляет. А потом неукоснительно ползет по этому пути. Коготок увяз – всей птичке пропасть…

Но Зилов для меня не конченый человек. Сохранить себя можно только через живое человеческое чувство. Если в картине Мельникова герой просто обманывал свою жену, то в нашей картине его взаимоотношения с героиней Чулпан Хаматовой – это все-таки про любовь. Но как только эта любовь оказалась Зиловым растоптанной, жизнь потеряла для него точку опоры.

– Знаю, что вы уже показывали «Райские кущи» на фестивалях. Как кино воспринимают зрители?

– Адекватно воспринимают. Пару недель назад показывал картину в Риге. Во время обсуждения встала интеллигентная дама и говорит: вся беда в том, что в русской ленте мы узнаем себя, все мы оказались в духовном тупике. И та же мизансцена едва ли не буквально повторилась в Варшаве. «Это про нас, про время победившего конформизма», – говорили после премьеры польские зрители. Выходит, мы уловили общую тревожную тенденцию, когда мерилом человеческой жизни становится погоня за успехом, за материальным, а сущностные вещи перестают быть определяющими. Но важно, что наше общество это, кажется, осознает, пытается противостоять.

Недавно я встретил Евгения Евтушенко. Мы с ним поговорили полчаса. И меня поразило, что этот уже немолодой, тяжелобольной человек с горящим взглядом оптинского старца за последнее время облетал, объехал несколько десятков городов, на которых выступал со своими поэтическими вечерами. И это при том, что из-за ампутированной ноги он с большим трудом передвигается. «Зачем вам это надо?» – спросил я. «Знаешь, в обществе накопилось столько злобы, агрессии, что кому-то надо смягчать, умиротворять нравы, говорить о любви, достоинстве, совести».

И здесь я полностью солидаризуюсь с нашим выдающимся поэтом. Надеюсь, что и своим фильмом тоже.

Читайте интервью на сайте газеты "Труд"